Политическая география Южного Кавказа

общество предельно мобилизовано и эта степень мобилизации выше, чем когда-либо. Да, ее можно сравнивать с 2016 годом, когда общественная мобилизация была очень высокой, но сейчас еще это сопровождается интенсивной медиа-кампанией властей, чего не было тогда. Как следствие, 92% готовы быть призванными в армию, 96% верят в успех армии и 100% считают боевой дух армии высоким. Что касается готовности принять участие в боевых действиях за Армению, то она выросла за последние годы, хотя всегда была высокой. Например, центр ACNIS в 2004 году провел опрос по урегулированию Карабахского конфликта, согласно которому готовность защищать Арцах в случае войны продемонстрировали 67.7%, отсутствие такой готовности 32.3% (сейчас 6-8%).

В 2011 году CRRC также опросили людей относительно возможности войны. В Азербайджане войну в предстоящие 5 лет считали вероятной 42% опрошенных, в Армении 21%. При этом в Азербайджане даже на автономию Карабаха в составе Азербайджана было согласно лишь 23% населения. Подавляющее большинство хотели видеть Карабах в составе Азербайджана без какой бы то ни было автономии. 1% были готовы принять независимость НКР, 0% - объединение Карабаха с Арменией.

По сравнению с прошлым годом прирост числа умерших составил 1590 человек, а с исключением внешних причин – 1623. Это и составляет прирост смертности к прошлому году. Потенциально к ковиду может быть отнесен весь прирост болезней системы кровообращения (как мы знаем именно туда и наносит удар ковид), а также болезни органов дыхания – суммарный прирост по этим группам вместе с собственно ковидом 1512 человек за январь-июль. За весь март-август прирост числа умерших с исключением внешних причин и отравлений составит примерно 1600 человек. С учетом некоторого снижения числа умерших из-за улучшения качества воздуха, а также данных за 18 дней сентября, общее число умерших составит к нынешнему моменту 1700 человек, что следует считать по возможности точной оценкой смертности, которую можно отнести к ковиду в Армении. Из них примерно 50-100 человек потеряли меньше 3 месяцев жизни, чем объясняется то, что уже в августе избыточная смертность меньше зарегистрированной смертности от ковида/с ковидом. В это число (1700) не включены люди, потерявшие меньше 1 месяца жизни.

Эффективные меры грузинского правительства позволили спасти порядка 4000 жизней

Если предположить, что степень расхождения сохранялась, то к началу сентября умерло уже 11 тысяч человек, а не 681, которых признали власти. Дальше возможны вариации – и что умерших было больше, поскольку расхождение возросло, и что умерших было меньше, поскольку оно снизилось. Я предполагаю, что расхождение снизилось, поскольку по регистрационным данным заболеваемость в июне-августе сокращалась быстрее, чем смертность в июле-сентябре. Так что скорее всего реальное число умерших от ковид-19 в Беларуси составляет 10 тысяч человек. Летальность скорее всего была выше, чем в Азербайджане ввиду более старой возрастной структуры и могла быть ближе к 1.1%, тогда 900 человек в Беларуси уже имеют иммунитет. Это минимальная оценка иммунизированного населения; если же летальность составляла 0.9%, а погибло 11 тысяч человек, то иммунитет имеют 1.2 млн человек. Таким образом, от 9.6% до 12.8% иммунизировано, но нельзя исключать, что даже эти пропорции в действительности выше, если исходить из того, что наличное население Беларуси меньше официально объявленных цифр и ближе к 8.8 млн чел., тогда коридор составит 10.2-13.6% населения.

В 2009-2016 гг. экономика Армении действительно столкнулась с серьезными испытаниями в виде Глобального экономического кризиса 2008/2009, тяжелой засухи 2010 г., кризиса нефтяных цен 2014-2015 гг., сказавшегося на всем постсоветском пространстве и политических событий 2016 года («Апрельская война» и вооруженный мятеж боевиков «Сасна Црер»). Так что этот период действительно оказался нелегким для страны. 

...

Наиболее равномерным ростом в означенный период характеризовалась Грузия. В силу ряда сложностей, о которых уже было сказано, Армения несколько отстала в темпах роста (в 2019 году индекс Армении оказался на 4% ниже грузинского). В то же время, долгосрочно это тот же самый растущий тренд. В то же время, в Азербайджане такого роста нет. Более того, там вообще нет роста и в период 2011-2019 среднегодовой рост ВВП составлял 1.2%. В Армении в те же годы 4.7%. Таким образом, в Азербайджане просто перекидывают с больной головы на здоровую и растущую экономику объявляют «умирающей», а стагнирующую, видимо, считают растущей вполне бодро. 

Информация, распространяемая азербайджанскими властями и СМИ в виду своей безальтернативности, воспринимается и простыми азербайджанцами, считающими ее достоверной. Однако в действительности, информация и основные тезисы об экономике Армении, распространяемые в Азербайджане, не выдерживают проверки и чаще всего представляют собой идеологические конструкты, нацеленные на саму Армению, чтобы принудить ее к уступкам под психологическим давлением и чтобы добиться конфликта внутри Армении.

Косвенным подтверждением этому является то, что это удалось в 2008 году, когда армянская оппозиция восприняла азербайджанскую пропаганду и это создало конфликт внутри армянского общества, а прямым - заявление Алиева, что он тоже принял участие в свержении Саргсяна, поскольку политика изоляции и политического давления сыграла свою роль. Конечно, в этом куда большую роль сыграла "Апрельская война", но не стоит сбрасывать со счетов и экономический шантаж. Характерно, что многие тезисы об армянской экономике куда больше относятся к Азербайджану. Например: то, что экономика не развивается, а также то, что в экономике избыточное присутствие внешних игроков.

Перед тем, как перейти к описанию понятия, обратимся к еще одному вопросу – а насколько в принципе правомочно описывать «Майдан» как некий термин или политологическое явление? Как представляется автору, это можно делать и даже нужно. Если есть понятие, которое, хотим мы того или нет, используется как рамка, с которой сравниваются другие события, значит мы имеем дело с термином. К сожалению, этот термин на данный момент не имеет четко очерченных границ, и как следствие, его использование подчиняется лишь воле говорящего, но не какому-либо набору правил.

Нужно ли этот набор правил очертить? Предполагаю, что да. В современной политологии описано порядка двухсот видов демократии и много десятков видов авторитаризма. Однако это во многом дань политической целесообразности и европоцентризму в науке, поскольку либеральная демократия стала идеологией западных государств и представляет для них серьезный интерес. Авторитаризм, как антипод и противник демократии представляет для нее такой же интерес. Эта дихотомия близка к противопоставлению коммунизма и капитализма; без второго нет и первого.

Вышеприведенные данные показывают, что общественное мнение Беларуси на протяжении многих лет медленно сдвигалось в направлении более критического отношения к власти, а также в отношении Евразийского союза. В конце 2019 года темп этих изменений резко ускорился и, скорее всего, он сохранялся не только вплоть до выборов, но и продолжается сейчас. Именно сейчас складывается новый, постлукашенковский социальный порядок, который будет в свою очередь иметь собственную инерцию на будущие годы.

Конец этого всем известен. Выводы из тех проблем, которые приведены выше, делались разные. В том числе - принципиальная неэффективность государственного участия в экономике, что спорно. Также, то что плановая экономика не может быть эффективность. Это тоже спорно. Советская модель провалилась не только потому, что была плановой, но и потому, что на экономику влияло огромное количество политически мотивированных ограничений. Но мы зашли слишком далеко. В дальнейшем разберем планы и пятилетки по отдельности. 

Нынешний кризис – вообще хороший повод внимательнее взглянуть на потенциальные риски и сделать из них выводы на будущее. Ведь внезапно возникшей пандемией список рисков не исчерпывается. А евразийская интеграция за несколько лет своего существования сталкивается с таким кризисом уже во второй раз. Один раз – в период формирования – это российско-украинский кризис, новые санкционные режимы и резкий спад нефтяных цен, и как следствие, экономический кризис на евразийском пространстве. Второй раз – сейчас. Первый ослабил ЕАЭС на старте, второй – помешает дальнейшему развитию. А что, если через 3-6 лет возникнет новый серьезный кризис? Не поставит ли он точку на евразийском проекте? Эти вопросы надо обсуждать уже сейчас.