О законопроекте про "намеренное искажение правды о ВОВ"

В эти дни вспоминали депортацию чеченцев и ингушей в период Великой Отечественной войны. Но почти незамеченным для КУ прошел законопроект, принятый чеченским парламентом, о введении уголовного наказания за «намеренное искажение правды» о Второй мировой войне, оскорбление чувств ветеранов и памяти погибших.

Если поместить этот законопроект в широкий политический контекст, в контекст исторической политики, в том числе и политики памяти о Великой Отечественной войне, то в его появлении нет ничего удивительного.

В течение последних нескольких лет проблематика  Великой Отечественной войны изменяется. Причем очень быстро. То, что когда-то интересовало только узкий круг историков и, как правило,  только в определенную дату 9 мая, вдруг приобрело другой масштаб и оптику. Как и уровни обсуждения  – от полемик в соцсетях до тематических эфиров на ТВ.

С одной стороны, остается все меньше участников этой мировой катастрофы, ВОВ перестает быть событием живой памяти и все больше становится событием памяти культурной, когда общество больше реагирует не на факты, а на интерпретации.

С другой стороны, память о войне сохраняется и транслируется  в современных формах – давно уже набирает обороты такое направление в исторической науке, как  исследование личных историй о войне, «слухи военного времени», «человек на войне», переснимаются классические фильмы о войне, в которых по-новому расставляются акценты,  появляются новаторские музейные экспозиции и новые государственные ритуалы и символы («Бессмертный полк» и георгиевская ленточка).

Все чаще на плакатах и утренниках видишь детей в военных гимнастерках и пилотках,  происходит формирование специфического детского военного дискурса. Наконец, успешные операции советских войск и победа в Великой Отечественной войне встраиваются в единый ряд с событиями как имперской истории, т.е., с прошлым, так и с современными реалиями.

Историческая политика всегда ориентирована на внутреннюю консолидацию и мобилизацию, на формирование дискурса великой страны, такова ее цель. Коллективное переживание трагичных моментов истории всегда инструмент консолидации общества в настоящем и будущем.

Данный закон  – это еще один  шаг в целом ряду государственных практик, когда прошлое используется как ресурс для построения желаемого будущего.  

Однако что случится, если в законе не будет четко прописано, что подразумевается под понятием «намеренное искажение правды»? И что из себя представляет та самая правда? Есть опасения, что в «слепую зону» будут выведены такие проблемы, как репрессии военных и гражданских лиц накануне и в период войны, случаи дезертирства и коллаборационизма, провала операций по эвакуации в некоторых регионах СССР, огромное количество жертв в ходе войны и другие сюжеты, нуждающиеся в общественном осмыслении такой масштабной катастрофы, какой была Великая Отечественная война.  

И тема причин и последствий депортаций народов СССР тоже имеет риск оказаться за пределами объективного анализа.