Дайджест он-лайн дискуссии на КУ 24 июня "Ислам в Крыму - возможно ли развитие по кавказскому сценарию?"
Возвращение Крыма поставило перед федеральным Центром новые вызовы и новые проблемы, от экономической интеграция республики и до обеспечения безопасности на новых границах России.
Среди проблем, с которыми придется столкнуться уже в самое ближайшее время — вопросы интеграции мусульман Крыма в исламское сообщество в России. Тем более, что ситуация в мусульманских регионах России остается сложной: налицо формирование исламофобского дискурса, сопровождающего антиммигрантские настроения; на Северном Кавказе продолжают распространяться радикальные настроения среди молодежи, проявлением которых стал не только внутриисламский конфликт, но и появление российских мусульман среди бойцов сирийской оппозиции.
В ходе круглого стола обсуждались следующие вопросы:
Политика Украины в отношении ислама (1990-2010-е гг).
Роль ислама в традиционной культуре крымских татар.
Тенденции возрождения ислама в Крыму в 1990-2010 е гг: интеграционное движение; мусульманское образование и политическая активность.
Мусульмане Крыма — в чем проявятся новые вызовы после возвращения в РФ?
Возможен ли кавказский вариант развития ислама в Крыму — появление самостоятельных от ДУМов общин, неподконтрольных ДУМ мечетей, радикализация исламской молодежи?
В дискуссии участвовали: Игорь Алексеев — кандидат исторических наук, доцент НИУ -ВШЭ, арабист, исламовед; Денис Брилев - кандидат философских наук, доцент кафедры культурологии Национального педагогического университета имени М.П. Драгоманова, Киев;
Айдер Булатов - директор Крымского научного центра исламоведения, кандидат философских наук, Симферополь; Энвер Кисриев – заведующий отделом сравнительной регионалистики Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН; Эльмира Муратова - доцент кафедры политических наук Таврического национального университета им. В.И. Вернадского, Симферополь; Ринат Мухаметов — политолог, Москва; Владимир Новиков — политолог, Москва; Ахмет Ярлыкапов — старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, кандидат исторических наук.
Брилев: кавказский сценарий в Крыму маловероятен
Религиозная политика Украины отличается высокой степенью либерализма даже от европейских стран, у нас возможна работа религиозных общин как с регистрацией (для чего достаточно 10 человек), так и без регистрации. Называя принципиальные отличия ситуации в Украине от ситуации в России эксперт подчеркнул «отсутствие запрещенных [экстремистских] организаций и отсутствие списка запрещенной литературы».
Религиозные организации привыкли к определенной свободе в выборе литературы, или, например, организаций за пределами страны, с которыми они сотрудничают. «Но теперь, - по мнению Брилева, - им приходится привыкать к тому, что есть запрещенная литература, которую они не могут использовать, и есть организации, которые запрещены - как те же Хизб ут-Тахрир, последователи которой достаточно широко представлены в Крыму».
Характеризуя современную ситуацию на Украине и в Крыму Брилев привел следующие данные : «На 1 января 2014 года было зарегистрировано 7 духовных управлений, 2 из них - в Крыму (Духовное управление мусульман Крыма [ДУМК] и Духовный центр мусульман Крыма [ДЦМК]). Остальные действовали на "континентальной" части Украины. Наибольшее число медресе и мактабов были в ведении ДУМК, на втором месте - ДУМУ (Духовное управление мусульман Украины). В сфере высшего исламского образования предпринимались попытки открыть несколько исламских университетов, в том числе в Крыму, но единственный функционирующий университет имеет лишь ДУМУ. Что касается незарегистрированных общин - то такая форма достаточно активно использовалась разными центрами и разными движениями. Прежде всего те же салафиты не особо регистрировали свои общины, сторонники Хизб ат-Тахрир, да и крупные ДУМы имеют определенный процент незарегистрированных общин.
Говоря о вызовах, которые будут стоять перед мусульманами Крыма, Брилев считает, что « основной вызов заключается в то, что у мусульман нет опыта знакомства с репрессивными механизмами реализации религиозной политики. И судя по всему опыт будет болезненным».
«Другой вызов не столько перед мусульманами, сколько перед структурами - это изменение конфигурации исламского поля в целом. Практически все организации сейчас ищут союзников среди российских исламских организаций. Да и российские ДУМы активно предлагают свою дружбу - практически все лидеры российской уммы побывали в Крыму за последнее время»
По мнению Брилева, "кавказский" сценарий в Крыму маловероятен. «Поскольку для большей части крымцев все же важен национальный компонент, несмотря на принадлежность к разным течениям. На бытовом уровне достаточно распространено сотрудничество между представителями разных трактовок ислама. Хотя если будет прессинг со стороны силовых структур - то додавить до радикализации определенной части тех, кто остался, вполне можно».
Булатов: давление на мусульманские общины в Крыму способно спровоцировать их радикализацию
В последние месяцы активизировалась деятельность отдельных исламских групп, которые в серьёзной степени дестабилизируют ситуацию в Крыму. Заметно увеличилось количество различных провокационных материалов, публичных пресс-конференций, заявлений и проповедей, способных разжечь в обществе антиисламские настроения. В крымские мечети зачастили конкурирующие между собой мусульманские миссионеры из России, представляющие различные муфтияты и идеологические направления, которые, как известно, обвиняют друг друга в расколе и экстремизме. Их влияние усугубляет потенциал внутримусульманской конфликтогенности в Крым.
В ДУМК и мечети на смену имамам-самоучкам пришла молодёжь, получившая системное образование. Они на сегодняшний день являются основными оппонентами тех, кто действует силовыми методами. Скорее всего, на них будет обрушена вся репрессивная машина, борющаяся в РФ с «экстремизмом" и "терроризмом". К слову, в Украине за все годы её независимости не было ни одного теракта с участием мусульман.
Кавказский сценарий, учитывая историческое стремление крымских татар к ненасильственным методам борьбы за свои права, маловероятен. Но вешая на крымских мусульман различные ярлыки (типа братьев-мусульман или ваххабитов) МОЖНО В КАКОЙ-ТО МЕРЕ И ИСКУССТВЕННО РАДИКАЛИЗОВАТЬ общины, которые являются соблюдающими мусульманами и спрововоцировать их на какие- то действия.
В новых реалиях нахождения Крыма в составе Российской Федерации и обеспечения стабильности в мусульманской религиозной среде Крыма необходимо приступить к разработке новых принципов государственно-конфессиональных отношений, направленных на адаптацию мусульманских организаций Крыма к новым условиям деятельности в рамках действующего российского законодательства. Необходимы комплексные исследования проблем в мусульманской среде Крыма с учётом истории и традиции ислама.
Муратова: один из современных вызовов – сохранение целостности крымских татар
Мусульмане в Крыму составляли значительный процент населения (по данным 2001 г. – 12%) и оказывали ощутимое влияние на общественно-политические процессы. Поэтому и внимания мусульманам в Крыму уделялось больше. Можно отметить попытки государственных структур использовать «исламский фактор» для ослабления Меджлиса и близкого ему ДУМК, «играть» на противоречиях последователей разных исламских течений и групп и поощрять углубление раскола по религиозному признаку среди крымских татар.
Я считаю, что украинский либерализм, с одной стороны, позволил крымским татарам достичь существенных успехов в процессе исламского возрождения. А, с другой, он спровоцировал ряд вызовов и угроз. Одна из них - сохранение целостности народа. Возрождение ислама началось после начала процесса массового возвращения крымских татар на родину в конце 1980-начале 1990-х гг. Оно совпало с распадом советского государства и последовавшей за этим либерализацией общественной жизни. В процессе исламского возрождения в Крыму можно отметить ряд моментов. Первый – это воссоздание исламской инфраструктуры – создание Кадията, а затем Муфтията, регистрация мусульманских общин, строительство мечетей, возвращение и реставрация старых культовых зданий. К настоящему моменту в Крыму действует около 400 общин, около 100 новых мечетей и около 40 отреставрированных. Второй – это создание системы исламского образования в Крыму. Открыто 5 медресе, которые ведут подготовку имамов и знатоков Корана – хафизов. Исламского университета пока нет, но разговоры об его открытии периодически поднимаются. Пока выпускники медресе отправляются для получения высшего образования на теологические факультеты Турции. Некоторые уезжают и в арабские страны. Третий – развитие коммуникации с зарубежными исламскими центрами. Изначально было два основных вектора – арабский и турецкий, причем первый был очень влиятельным в 1990-х гг. В Крыму в тот период действовало несколько арабских фондов, которые проводили активную политику в области исламского просвещения, строительства мечетей, разных благотворительных проектов. С начала 2000 гг. их влияние стало уменьшаться главным образом по причине возникших противоречий с руководством ДУМК и Меджлиса, которые усмотрели в их деятельности угрозу национальной идентичности крымских татар. С того момента доминирующим вектором в отношениях с зарубежными центрами становится Турция, которая получила почти монопольное право на исламское образование в Крыму. Арабское влияние сохранилось в основном в форме организации «Альраид», которая тесно сотрудничает с ДУМК.
Четвертый – тесная кооперация ДУМК с Меджлисом, его участие в политических акциях и как следствие заметная политизация. С одной стороны, это помогало ДУМК в решении ряда вопросов, с другой стороны, критика в адрес Меджлиса оборачивалась снижением авторитета ДУМК, обвинениями в его несамостоятельности, «карманности» и т.д. И сегодня муфтий ДУМК – член Меджлиса. Пятый – отношения с органами власти. Традиционно ДУМК был критически настроен по отношению к политике центральных и местных властей.
Мухаметов: возможно ожидать поднятие градуса нестабильности среди мусульман Крыма
Сегодня в Крыму усиливается давление на активистов «Хизб ут-Тахрир» и их семьи, а заодно на всех, кого подозревают в связях с этой организацией. До недавнего времени она в Крыму действовала законно, так как «ХТ» на Украине не считается экстремистской и не запрещена, как в России.
Попутно сгущаются тучи над всеми исламскими организациями, включая муфтият, и религиозными активистами. Замглавы ДУМ Крыма Сейран Арифов прямо говорит, что в мечети и общины уже пришли списки запрещенной литературы и организаций. Ничего подобного на Украине никогда не было.
На Украине проблема исламского экстремизма и исламофобии так остро, как в России, не стояла. А религиозное законодательство куда мягче, чем у нас, при более высокой толерантности населения по отношению к мусульманам. За все время украинской независимости, например, был проведен только один митинг против строительства мечети в Запорожье.
Не исключено даже, что кем-то вполне осознанно взята линия на дестабилизацию ситуации. Крымских татар провоцируют на неадекватные, резкие действия. Это дает оправданный в глазах центрального начальства повод для применения самых жестких мер подавления недовольства и любого несогласия с политикой крымского руководства, вплоть до высылки из региона не только Джемилева, но и массы других лиц.
Есть и другие оценки ситуации. Так, один из муфтиев Украины, духовный лидер ДУМ «Умма» Саид Исмагилов, хорошо знающий ситуацию в Крыму, в своем «Фейсбуке» выразил опасения, что крымские власти могут попытаться разыграть карту «крымскотатарского экстремизма» в целях прикрытия своих неудач.
К чести Меджлиса, ему удается удерживать своих сторонников, в том числе молодежь, от радикализма. Установка на ненасильственное отстаивание своих прав, гражданскую активность и самооборону массами пока принимается без оговорок.
Крымские татары показывают пример национальной активности европейского толка. В России такого давно уже нет или никогда не было. Мы знали постсоветский национал-сепаратизм, знаем кавказский джихадизм, бюрократический национализм, оголтелый нацизм и имперское национал-державничество. Но национальных движений европейского типа у нас нет, даже у русских.
Именно крымские татары принесли или вернули, кому как больше нравится, в Россию ненасильственное гражданское национальное сопротивление, борьбу за свои национальные права в тех формах, как это делается в Европе. При проведении крымского референдума многие московские авторы любили вспоминать о Шотландии, Каталонии, Корсике, Венеции и проч. европейских регионах, выступающих за ту или иную форму обособления от государств, в которые они входят. Это очевидное лукавство. Более всех сегодня у нас ближе к ним именно крымские татары.
Для силовиков и других, как принято говорить, ответственных чиновников, эта стратегия национальных движений крайне раздражительна. В таком случае с ними очень сложно бороться. Поэтому крымских татар могут, действительно, попытаться спровоцировать на насилие и другие неадекватные действия. Иначе удобных поводов с ними разделаться практически нет.
Лидерам крымских татар это хорошо известно, и, думаю, они смогут удерживать молодежь от поспешных и бесперспективных действий. Но не они определяют развитие ситуации. Все будет зависеть от мудрости властей, прежде всего, местных. Да, крымские татары ориентированы на европейский тип общественной активности, но запас антиэкстремистской прочности у них я бы оценил меньше, чем, скажем, в Татарстане, но выше, чем на Северном Кавказе. И если силовики и политическое руководство полуострова возьмут курс на углубление конфронтации, то я не исключаю при ухудшении политических и экономических условий разного рода эксцессов.
Конечно, с Дагестаном или Ингушетией не стоит сравнивать. Но поднятие градуса нестабильности и радикализма до уровня КЧР, Ставрополья или даже КБР, на мой взгляд, возможно
Ярлыкапов: важно не допустить появления джамаатов, действующих вне правового поля
Если говорить о возможности развития ситуации в Крыму по кавказскому сценарию, необходимо понимать коренные отличия Крыма от Северного Кавказа. Процент мусульманского населения в Крыму гораздо ниже, к тому же крымские татары, составляющие основу мусульманского населения полуострова, недавно вернулись из изгнания. Кроме того, процессы возрождения/реисламизации происходили по-разному. Крым не знал жесткого противостояния внутри мусульманской общины, которое было характерно для Северного Кавказа, причем для всех регионов, как, например, для наиболее исламизированного Дагестана и слабо исламизированного Ставропольского края. Поэтому кавказский сценарий для Крыма мало вероятен. Но мы должны понимать, насколько динамичны процессы, связанные с современным исламом. Поэтому важно, мне кажется, какую политику в Крыму будет проводить с одной стороны государство, с другой стороны, допущенные в полуостров лидеры российской исламской Уммы (изрядно расколотой).
На мой взгляд, риски радикализации мусульман есть, к сожалению. Как показывает северокавказский опыт, радикализация мусульман происходит часто по линиям экономических интересов, например. То есть не всегда виновата идеология, она уже "пришивается" к реальным разломам в обществе. Именно поэтому, я считаю, перед российской властью в Крыму стоит сложная задача учесть северокавказские ошибки и упущения, не допустить конфликтных сценариев решения этнических, экономических и прочих проблем, которые касаются мусульман.
Самое главное - государство сейчас не нужно наступать на грабли разделения ислама на "традиционный" и "нетрадиционный". Надо работать со всем группами мусульман, не позволяя им выходить за рамки правового поля. Думаю, с учетом недавнего прошлого, надо найти формулу взаимодействия с такими группами, как Хизб ут-Тахрир, тем более, что сильные и влиятельные их группы есть уже почти везде, где живут российские мусульмане. Важно не допустить создания джамаатов, находящихся вне правового поля.
И в Крыму, конечно, надо продумать правильный переходный период, работая в том числе и по правилам, которые действуют по всей России. Это, кстати, очень хороший шанс для федерального центра исправить допущенные ранее огрехи в политике в отношении ислама и мусульман.
Кисриев: ситуация среди мусульман в Крыму может пойти по кавказскому сценарию
Есть общая единая тенденция – рост исламизма, рост радикальных движений среди мусульман. Их не становится меньше, скорее наоборот - все больше и больше. И эта тенденция может захватить и Крым.
Когда я говорю и том, что радикализация ислама может захватить Крым также, как это произошло на Северном Кавказе, то имею в виду повторение в Крыму той же практики «религиозной политики», которая применялась и применяется у нас на Кавказе, да в России в целом. Эта политика принципиально неверная, и она усугубляет общую ситуацию, внесла в нее нестерпимую остроту.
Во-первых, принципиально неверным является сам выбор стратегии государства «заниматься делами религии», организовывать и направлять деятельность религиозных, по сути, гражданских добровольных организаций, вести их в «правильном русле». В этом и состоит главный порок современной государственной религиозной политики. Современное государство не может учить духовным ценностям. Те времена, когда власть и духовность сливались в единое целое, слава Богу, прошли. Занимаясь сейчас этим, власть цинично конструирует ручные послушные себе организации, мотивирует (материально) в нужном направлении официальных религиозных служителей. Они тем самым, в свою очередь, утрачивают духовный авторитет у людей. Именно лояльность религиозных организаций делает их абсолютно непривлекательными для современной личности, для тех, кто ищет в религии высокое и нетленное – самое важное и недостающее Человеку в современной жизни.
Забота и попечительство государства над институтами веры, религиозными организациями в нынешних условиях только отталкивает людей от официальной религии. И люди начинают искать себе других духовных поводырей и находят их среди маргиналов. Это закономерный процесс, в этом проявляется экзистенциальный выбор современного, ищущего высокие смыслы, человека.
Государственная религиозная политика, «забота о духовном здоровье» человека со стороны государства, приводит на практике к тому, что духовные поиски личности с неизбежностью выводят его на другие, нелегальные религиозные структуры, которые, в силу самой логики такой политики, не могут быть в чести у государства. Государство тем самым выталкивает ищущих веры на обочину официальной, легальной жизни. На Кавказе все это прослеживается очень отчетливо, но логика этой политики – общее правило для всей страны.
Вторая принципиальная ошибка нынешнего государства – это вынесение судами приговоров о запрете каких-то религиозных текстов. Очевидно, это делается для того, чтобы помочь легальным специалистам религиозных знаний бороться с крамолой. Перечень запрещенных книг уже огромен, а сами книги – ценнейший дефицит. Однако ни один текст не несет ответственности за тот смысл, который он несет. Смыслы рождаются при помощи теста в головах людей. Любой текст может быть истолкован, как угодно. Запрет какого-нибудь текста сделает его на несколько порядков привлекательней. Списки запрещенных книг – это не просто глупость, оскорбление мысли, это еще и прямое подстрекательство отыскать запрещенный текст, прочитать его и теперь уже обязательно отыскать в ней то самое, из-за чего она была запрещена.
Так у нас на Северном Кавказе бережно, с заботой выращивали среди молодых ребят, не имеющих работы и вообще какой-либо жизненной перспективы, радикализм и экстремизм. Так же, судя по нашему обсуждению складывающейся в Крыму ситуации, собираются наши чиновники оберегать духовное здоровье крымских татар. Тогда вскоре ситуация в Крыму действительно пойдет по тому сценарию, что и на Северном Кавказе.
