Что на восточном Кавказе - тыл, то на западном - фронт. Еще о многоженстве...
Президент республики Ингушетия Руслан Аушев был чуть ли не единственным кавказским политиком, поднимавшим тему "второй жены".
Не раз говорил о преимуществах второго брака, заключенного по шариату, глава Чечни Рамзан Кадыров: «Я очень даже “за” (многоженство). Почему? Потому что это лучше, чем бросать семью и заводить любовниц. Это для мужчины правильнее, чем унижать свою жену, заимев любовницу, дарить проститутке украшения, всякие подарки, а жена с детьми в постоянной нужде. Если Аллах разрешает многоженство, если позволяет возможность и ты должен быть с ними (женами) равноправен во всех отношениях. Это не просто жениться. Человек должен нести ответственность за свои действия. Не просто так, захотел – женился, надоело – развелся».
В конце грузино-абхазской войны, когда демографическая ситуация особенно обострилась, в газете «Республика Абхазия» была опубликована статья преподавателя Абхазского госуниверситета Риммы Шамба «Проблемы народонаселения: нужны нетрадиционные подходы». В статье предлагалось узаконить в Абхазии многоженство, как это сделано, например, в Алжире, Заире, Того…
Кто бы мог подумать, но с инициативой разрешения многоженства в Адыгее выступал депутат генерал Дорофеев. Предлагаю Вашему вниманию уникальный документ – поправки к соответствующему закону, отклоненные парламентом Адыгеи в начале 1990-х. Обратите внимание, что поправка о возможности заключения второго брака (и даже третьего и четвертого) была отклонена только потому, что в РА «не принят закон о прожиточном минимуме». Как знать, был бы принят такой закон в 1990-е – возможно, известную песенку о том, «если б я был султан», многие бы распевали в Адыгее на законных основаниях?
Если говорить о современном Семейном кодексе, то 14 статья Семейного кодекса не допускает заключение брака между лицами, из которых хотя бы одно лицо состоит в браке. Сегодня нет уголовной ответственности за многоженство, в отличие от законов РСФСР, когда за это могли лишить свободы или отправить на исправительные работы.
В разных частях Северного Кавказа отношение к многоженству разное – в Дагестане, Чечне и Ингушетии такие случаи типичны. Брак со второй женой оформляется по шариату.
Ибрагим из Ингушетии, сам имеющий двух жен, сказал, что мужчина берет вторую жену в случае, если жена не может по каким-нибудь причинам а) иметь ребенка и чтобы не разводится и не бросать женщину на произвол судьбы, б) в случае, если мужчина недостаточно удовлетворен сексуально, во избежание зинахь (греха с другой женщиной на стороне), в) по любви, г) из-за необходимости увеличения наследников. Ибрагим вообще считает многоженство спасением России.
На западном Кавказе – в КБР, КЧР, Адыгее – к таким браком относятся сдержанно и их не так много. Разве что среди «молящихся» молодых мусульман. Хотя мужчины из этих республик в основном характеризуют это явление без осуждения. «По мне, если хватает возможностей, мужчина уверен, что будет справедлив - женитесь на здоровье», - сказал журналист из Черкесска.
Молодые женщины из этой части Кавказа, напротив, более последовательны в своей позиции о том, что многоженство неприемлемо в силу особенностей культуры и менталитета.
Приведу мнение Мадины, ученого-фольклориста из Адыгеи:
«В черкесском субварианте кавказской цивилизации никогда не было позитивного отношения к многоженству. Формально оно было разрешено и исламом, и адатом, в последнем случае - только при бездетности супруги, в т.ч. если она рожала только девочек. Но в реальности менталитет черкесской женщины (да и мужчины) не приемлет такое "покорное" положение, свидетельством тому является тот факт, что наижесточайшую неприязнь в языке обозначают фразеологемой "зэт1уанэм хуэдэ" - "они как две жены одного мужа" + еще масса пословиц, поговорок, сюжетов драматических бытовых рассказов (меморатов) об эмоциональной жизни в полигамном браке (о невыносимых страданиях и выдержке женщины, пытающейся сохранить лицо).
У черкесов случаи многоженства наблюдались гораздо реже по сравнению с восточным Кавказом, традиционно более исламизированным. Впрочем, сегодня мы живем в то время, когда происходят цивилизационные сдвиги, и я думаю если сегодняшние "зэт1уанэ" терпят и уважают друг друга, то уже не из-за черкесского посыла "сохранить лицо". "Жена" в черкесской языковой норме обозначается не банальным "фыз" ("женщина"), а целым рядом выражений, подчеркивающих "единичность", "неповторимость", "исключительность": "Щхьэгъусэ" - букв. "спутница головы" (спутница жизни), "Псэгъу" - "Душа-спутница".
Я помню те времена, когда в языке старших мужчин употреблялось иронично-ласковое "Щ1асэ" - "Любимая, Любовница" (например, щ1асэр къызэлъэ1уа - щ1асэ попросила меня) - но(!) именно по отношению к Жене".
Мадина из Черкесска, привела такую историю: «Моя двоюродная сестра рассказала, что ее бабушка ей на самом деле неродная бабушка... Их дед с 70 лет был пылким, и его первая жена не могла уже обеспечить его эту пылкость (извините, не знаю, как это выразить) и решила, что деду нужна вторая жена, сама нашла ее в ауле, молодую вдову, и привела ее в дом в качестве второй жены. Сделали накях (брачный договор по шариату – НН), и, когда у молодоженов была первая брачная ночь, первой жене так было плохо, что всю ночь она ходила вокруг дома и рвала на себе волосы. От этой тоски первая жена вскоре умерла. И дед их остался с молодой женой. Это к вопросу, сможет ли наша адыгская, абазинская женщина принять подобное....»
