"Рустави-2"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

С ведущей программы "Ночной курьер", руководителем информационной службы грузинского телеканала "Рустави-2" Экой Хоперия беседовал Юрий Вачнадзе.

Тенгиз Гудава: В победе бархатной революции в Грузии и в том, что она была бархатная, одну из главных ролей сыграла свобода слова - единственное завоевание независимой Грузии в постсоветское время. Не что? чтобы свобода слова тут была кем-то директирована, и отнюдь не ввиду политики экс-президента Шеварднадзе, скорее вопреки ей. Какой-то феномен грузинской психологии сыграл свою роль, какой-то ген духовных и государственных достижений прошлого отозвался, но факт остается фактом: потерпев поражение во всех областях общественного бытия, Грузия выстояла на фронте борьбы за свободу слова. И этот аспект стал залогом успеха Революции роз.

Реальным воплощением существования и борьбы свободы слова в Грузии является, несомненно, телекомпания "Рустави-2" и в особенности политическая программа "Ночной курьер", не знающая по рейтингу сравнения в республике. Сегодня мы предлагаем беседу с ведущей программы "Ночной курьер", руководителем информационной службы "Рустави-2" Экой Хоперия. С ней беседует Юрий Вачнадзе.

Юрий Вачнадзе: Эка, телеканал "Рустави-2" без преувеличения самый популярный в Грузии. В то же время, у части общества существуют сомнения относительно ангажированности "Рустави-2", что бы вы могли сказать об этом?

Эка Хоперия: Действительно, были вопросы, и эти вопросы они абсолютно справедливо ставятся в отношении того, насколько объективно "Рустави-2" освещало эти проблемы, ту ситуацию, которая была сейчас на митингах. Я отвечала всем, и мы все отвечали так: "Да, мы не были объективны". Это было невозможно - быть объективным в той ситуации, когда мы все понимали, что решается судьба нашей страны, решается судьба демократии, и я не могла выйти в эфир и говорить как бы наигранно, что это просто информация для меня. Я не могла выйти в эфир и говорить в таком духе - вы знаете, а, может, действительно митингующим платили деньги, по 25 лари, как это говорят, допустим, члены правительства... Я не могла говорить, что, может, для них не важна идея, я считала, что в данный момент это было бы нечестно по отношению к этим людям, потому что я видела и знала, кто стоит на Руставели, что это действительно народ Грузии, там стояла моя семья, мои учителя, мои соседи, мои знакомые, как и люди, которых я не знала, они стояли, когда был дождь, когда было холодно, и действительно они стояли за идею. И в этой ситуации, вы знаете, то, что сейчас говорят, что надо быть объективными - мы не могли. Да, мы сказали, что в этой ситуации мы на стороне тех людей, которые стоят на проспекте Руставели, которые борются, как мы считаем и уверены в этом, за то, чтобы у нас была нормальная страна.

Юрий Вачнадзе: Получается, что вы были в первую очередь гражданкой своей страны и уже потом профессиональным журналистом и телеведущей. Может, я ошибаюсь?

Эка Хоперия: Я могу сказать честно, что до этого времени я всегда все-таки старалась быть действительно нейтральной, то есть, не быть предвзятой. То есть, я скажу честно, что до этого момента все-таки "Ночной курьер", "Курьер" девятичасовой - те программы, которые я делаю, все-таки для меня это была журналистика. В первую очередь, это было все-таки шоу. Все-таки это была информация, но с развлекательными элементами, и так далее. В эти дни у меня не было времени и вообще мысли, что что-то должно быть наиграно, настолько все это было как бы честно. Были эмоции, я понимала, что вот ради этого мне стоило жить. В этот момент я поняла, что здесь уже нужна моя позиция. Я в первую очередь, была гражданкой, человеком, который живет в этой стране. И я из тех, которые думают и считают, что должны остаться в этой стране и делать свое дело здесь. Поэтому - да, я высказывала свою позицию. Я даже в эфире говорила, что да, после этой передачи я иду на митинг, и я была на митингах и знал а, что меня там снимают. Я говорила, что да, я стою здесь.

Юрий Вачнадзе: Не могли бы вы подробнее рассказать о работе телеканала в дни грузинской Революции роз? Известно, что многие властные структуры отменили аккредитации ваших корреспондентов в своих ведомствах?

Эка Хоперия: Да, это действительно очень сложно передать, через что мы прошли все. Существует вот такая фраза, которую я несколько раз повторял и сейчас она очень актуальна. Вы знаете, все эти 10 лет, что мы существуем, я могу сказать, как мы существуем - от нападения до нападения. То есть, все это время, в течение этих 10 лет, мы знали, что вот сейчас будет очередная атака со стороны правительства, не знаю кого, тех структур, которые с правительством. И мы существуем от атаки до атаки. И вот были какие-то промежутки, когда у нас было время, мы переводили дыхание, были какие-то проекты, потом опять снова. Что было сейчас, на данный этап? Было несколько фронтов, - можно сказать, я думаю, что правительство с некоторыми партиями они так себе представляли это: мы не можем решить проблему митинга на проспекте Руставели, их поддерживает "Рустави-2" - надо нанести удар по "Рустави-2". В первую очередь, моральный удар. Этим было то, что как бы нам объявили бойкот. Второе: они не могли ничего сделать с организацией "Кмара", которая очень явно критично выступала против правительства, против ЦИКа, и так далее. Что сделал ЦИК - он также обратился против "Рустави-2", отняли у нас аккредитацию. Это все мелочи. И то, что в госканцелярии нам говорили: "Еще немного, 2-3 дня, и вас всех уберут отсюда", а в МВД нам говорили высокопоставленные чины, шутя, что для Эроси (Эроси Кицмаришвили, генеральный директор "Рустави-2") и Эки Хоперия у нас есть белые камеры, а для остальных - другого цвета. Это все было. Было и то, что наши корреспондентки, девочки, которые ходили на репортажи, им просто угрожали, отнимали микрофоны, физически их трогали, ударяли, и так далее. Я помню, когда приходили наши корреспонденты, операторы, которых я просто умоляла - ребята, ничего не говорите, просто включите камеру, потому что нельзя, и приходили операторы, говорили, что это просто ужасно, когда я ничего не могу сказать. Потом было, естественно, что говорили: "Вы - ангажированы, вы телевидение Саакашвили-Жвания". Ну что мне делать? Что, эти люди не понимают, что мне не интересны ни Саакашвили, ни Жвания, ни Бурджанадзе, мне другое интересно. Я понимаю, что если все будет продолжаться так, как было, не то, что мы не будем существовать, очень многое не будет существовать в Грузии. Были звонки, мне звонили лично, был такой звонок, я просто не хочу называть этого человека, он говорит: "Что вы делаете?! Одумайтесь! Вы знаете, нам нужен "Рустави-2", все пройдет, нам он нужен, потому что у нас же должен быть один действительно свободный, независимый канал, нам он нужен, но одумайтесь. У нас больше оружия, вы этого не понимаете? Одумайтесь, поговорите с Эроси, а я поговорю с президентом". Я говорю: "Что вы мне говорите? Зачем вы мне угрожаете?". Я поняла, что это была уже угроза, как бы моральная обработка, естественно, я человек, и на меня все это действует, но я собралась... И потом, в конце уже было то, что у нас была абсолютно достоверная информация, что они уже собирались брать штурмом "Рустави-2", и действительно единственный выход был, что мы объявили это в прямом эфире, и люди пришли, в который раз.

Юрий Вачнадзе: Ваше личное отношение к лидерам оппозиции и оценка их политической деятельности - всегда совпадают, или нет?

Эка Хоперия: Мое личное отношение? Вы знаете, у каждого из них, Саакашвили, Жвания, Бурджанадзе, есть свои плюсы, есть минусы. И, естественно, что невозможно сейчас сказать, что вот, один из них это есть воплощение всего. Нет, я думаю, что вся штука в том, что они как бы трое вместе составляют то, что мы получаем. Какие-то определенные шаги. Как вам сказать? Я могу честно сказать, что я вообще - по натуре для меня более близки не радикальные какие-то выступления, а более демократичные, и так далее. Я могу честно сказать, что при выборах местной власти я очень симпатизировала "Новым правым" и действительно надеялась, что эта партия пойдет дальше. Но абсолютно кардинально у меня изменилось мнение, я абсолютно разочарована до глубины души, и потом, во время этих выборов, у меня какие то симпатии, как у избирателя, были, допустим, к "Бурджанадзе-демократам", и так далее. Но когда Саакашвили пошел радикальными шагами, когда он пошел в Болниси, в Аджарию, и так далее, я поняла, что это сейчас нужно. Я знаю, я лично не была на выборах, у меня просто времени не было, но люди отдали голос за более радикальное решение. Эта потребность в нашем обществе существует. Мои родители, это абсолютно либеральные люди, абсолютно обыкновенная интеллигентная семья, они стали как бы избирателями Саакашвили, и когда я их спрашивала, почему, они мне говорили: "Знаешь, это сейчас нужно, не потому, что мы хотим, а вот это сейчас нужно". И вот это понимало общество. Тенгиз Гудава: Телекомпания "Рустави-2" (собственно говоря, тогда она называлась просто "Рустави") была создана 1 июня 1994-го года в городе-спутнике Тбилиси - Рустави - и первоначально вещала только на этот город. С самого начала телекомпания взяла подчеркнуто оппозиционный властям курс, и поэтому ей пришлось вести тяжелую борьбу за существование.

В 1995-м году власти закрыли телекомпанию "Рустави", однако, год спустя ее деятельность удалось восстановить в Тбилиси, отсюда новое название "Рустави-2". Вначале компания ютилась в двух комнатах и владела мизерной аппаратурой. Тем не менее, оппозиционность этого канала власти переварить не могли: в 1997-м году компанию снова закрыли и отобрали лицензию. Грянула целая серия громких судебных разбирательств, связанных с финансовыми претензиями к компании и ее статусом: и "Рустави-2" удалось победить, отвоевать право на существование и снова воскреснуть.

Но борьба не стихала ни на день. Два события сотрясли оппозиционную и самую популярную в Грузии телекомпанию: в 2000 году до сих пор не раскрытое убийство популярнейшего телеведущего, предшественника Эки Хоперия в программе "Ночной курьер" Георгия Саная. А ровно два года назад, в ноябре 2001 года, в офис "Рустави-2" ворвались сотрудники госбезопасности. Формально, с целью изъятия каких-то финансовых документов, но всем было ясно: власти хотят прикрыть телеканал. Тогда в открытом эфире "Рустави-2" обратилась к населению, призывая его на помощь.

Возможно тогда, два года назад, решалась судьба Грузии - стать ей восточной авторитарной страной или прорваться к демократическому развитию западного типа. И тут народ победил: то, что не удалось в России в связи с закрытием неугодных властям телеканалов, то, что не удалось ни в одной стране СНГ, в Грузии произошло: многотысячные демонстрации студентов, интеллигенции отстояли рупор оппозиционных сил, источник свободного слова - телеканал "Рустави-2". Более того, ситуация привела к грандиозному политическому скандалу: подало в отставку все правительство, впервые заявил о возможности своей отставки сам президент Эдуард Шеварднадзе. В знак протеста против попыток закрыть "Рустави-2" подал в отставку тогдашний спикер парламента Зураб Жвания, на его место была избрана Нино Бурджанадзе. И, конечно, нельзя переоценить ту роль, которую телеканал "Рустави-2" сыграл во время последней революции: 24 часа вещания, информация первыми отовсюду, высокая оперативность. Говорит руководитель информационной службы "Рустави-2" Эка Хоперия.

Эка Хоперия: Я могу с уверенностью сказать, что состоялось грузинское общество. Но состоялось ли государство - я не могу сказать. Я хотела бы очень верить в это. И я могу сказать в который раз, что мы, телеканал "Рустави-2", мы - журналисты, которые здесь работают, я - я сделаю все, что от меня зависит, чтобы наше государство состоялось. Я думаю, что лидеры тех партий, которые стояли на митинге, я думаю, что они это понимают, и они должны сделать все, и чтобы состоялось государство. На данный момент важно, чтобы была стабилизация, какие-то определенные, конкретные шаги, которые нужны по ситуации... Но в целом же другое нужно, потом, в долгосрочном плане. А если они не понимают, мы будем каждый день им напоминать, и я думаю, что очень многие тогда, когда будут смотреть нас, поймут, чей мы канал, когда мы будем каждый день от них требовать тех реформ, которых действительно уже требует народ и общество.

Юрий Вачнадзе: Вы упомянули о стабилизации, это очень интересный вопрос. Вы знаете, известный поэт Наум Коржавин, эмигрант, он в свое время сказал удивительную вещь. Он сказал, что все то, что произошло в России после 1917-го года, было катаклизмом, а Сталин произвел стабилизацию катаклизма. Не кажется ли вам, что после гражданской войны в Грузии Шеварднадзе, который все время хвастал этим, произвел как раз стабилизацию катаклизма?

Эка Хоперия: Абсолютно с вами согласна. И вообще, уже как бы меня раздражает этот термин, "стабилизация", просто это слово раздражает. То есть, надо задать тогда вопрос, стабилизация чего? Стабилизация коррупции, стабилизация одних и тех же лиц в правительстве, стабилизация всего того, что мы наблюдаем в течение этих 10 лет?

Юрий Вачнадзе: Стабилизация стагнации.

Эка Хоперия: Действительно, когда выходили наши министры, и Шеварднадзе на заседании правительства говорил в очередной раз, что вот сейчас мы ждем очередную стабилизацию, я уже просто не знала уже, мне смеяться, или делать какой репортаж. Это было уже... Они издевались над людьми. Естественно, никто не хочет такой стабилизации. И я просто надеюсь, что стабилизации в таком роде не будет. Потому что кто-то, по-моему, Леван Бердзенишвили сказал, что можно называть стабилизацией, но это болото. Никто не хочет жить в болоте. Грузинское общество показало, что они другого ждут. Я думаю, что, наоборот, должна быть динамика, вот как бы развитие. Да, пусть будет что-то развиваться, и мысль, и политическая жизнь, и так далее. Когда я упомянула это слово, я имела в виду то, что сейчас на данный момент важно просто дать определенным людям почву, чтобы они сказали, вот, началось то, о чем мы говорили.

Юрий Вачнадзе: Эка, как вам удается вести диалог с гостями "Ночного курьера", если учесть грузинскую ментальность? Во-первых, все говорят вместе и не слушают друг друга. Во-вторых, никто не употребляет выражений "может быть", "мне кажется", "я так думаю". Говорят: "Никогда", "известно, что", "не может быть", "абсолютно точно", и так далее, как вы, ведущая, да еще к тому же очаровательная женщина, как вы справляетесь с этими 12, порой, рассерженными мужчинами?

Эка Хоперия: Да, это очень сложно, и сложно то, что они не умеют говорить коротко. Это, я думаю, главная проблема. С другой стороны, они иной раз просто не слушают друг друга. Допустим, ты спросишь что-то - а вот как вы думаете, и так далее. А он отвечает - в первую очередь я хотел бы высказать, и так далее, и третье, и девятое... Кстати, то же самое делают те лидеры, о которых мы говорили. Я надеюсь, что они в этом направлении будут больше работать над собой. С другой стороны, я знаю моих западных и российских коллег, которые немножко завидуют нам, потому что та экспрессия и эмоции, которые сопутствуют как бы этому всему, они и составляют то, что мы называем "интересный эфир".
Но я думаю, что вот этот период, когда нам объявили бойкот - какой-то период у нас не было в эфире определенных людей. Это показало другое. Я думаю, сейчас должны пойти уже немножко другие передачи. Я думаю, что мы тоже немножко выросли. Вы знаете, мне тоже надоело, как и обществу, вот видеть одни и те же лица, абсолютно непонятные споры, когда просто не понимаешь, что они хотят, и я думаю, что мы немножко все издевались над людьми. Я готова признать то, что мы все немножко издевались. Может, мы это не понимали, но сейчас, когда я смотрю на это - действительно, по-другому нельзя назвать, и я прошу извинения у наших зрителей. Это невыносимо, потому что много каналов появилось, и ночной эфир все как бы сделали в одно и то же время, когда у нас есть ночное ток-шоу на "Рустави-2", и мне рассказывали: "Знаешь, я в десять часов смотрела его там, а потом в пол одиннадцатого, а без пятнадцати одиннадцать - там, в пятнадцать минут двенадцатого - у вас, и это невыносимо"...

И я поняла, когда нам объявили бойкот, что существует очень много интересных людей, более образованных, начитанных, и вообще честных и порядочных, и я не буду делать такие передачи, которые я делала раньше. Я не буду делать просто какие-то шоу, просто из-за того, что он начнет обливать его грязью, а тот ему ответит, может, ударит. Я не хочу этого делать потому, что люди и то общество, которое не то что бы состоялось, но просто напомнило о себе, мне показалось, что оно гораздо выше всего этого, и сейчас, я думаю, пришло время не только изменений в политическом смысле, а повышения уровня на телевидении.

Опубликовано 29 ноября 2003 года